«Против нашего фильма была определенная кампания»
Фильм по книге Карины Добротворской Ангелина Никонова могла снять иначе — жестко ударив под дых зрителя. Волну хейта, буллинга и троллинга этой картины она считает спланированной акцией, а теперь, попробовав себя в жанре продюсерского кино, хочет вновь поставить что-то жутко непопулярное. Об этом, а также о том, как рыдала в женском туалете Нью-Йорка, принципах Экзюпери в отношениях и съемках нового сериала про век больших манипуляций режиссер рассказала «Известиям» по случаю выхода фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку?» на видеосервисе more.tv.
— Когда я смотрела этот фильм в кино, обратила внимание, что большинство девушек и женщин еле сдерживали слезы. Кто-то сдерживаться не мог совсем. Перед нашей встречей я еще раз посмотрела фильм на more.tv и снова прослезилась. Так было вами задумано?
— Да, но я удивлена, что зрители готовы возвращаться к этим эмоциями и, расплакавшись однажды, пересматривают фильм снова и снова. Ведь когда человек испытывает негативные эмоции, он по природе своей не склонен снова возвращаться к этому переживанию. Помню, как посмотрела «Танцующую в темноте» Ларса фон Триера, потом рыдала в женском туалете Нью-Йорка и думала: «Чтобы я еще когда-нибудь посмотрела это кино!». С тех самых пор больше его не видела и не собираюсь.
Но должна сказать, что мы с продюсерами, решив сделать зрительское кино, нивелировали изначально заложенные мною эмоциональные бомбы. Конечно, какие-то зрители рыдали бы потом неделю, но зато те, кто так и не расплакался, пустили бы слезу. А фильм был бы тяжелее.
Кадр из фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку?»
— У вас слава «Ларса фон Триера в юбке». Не обидно вам было такой благодатный материал делать мейнстримом, отказываясь от своей стилистики? Читала, что у вас был и альтернативный сценарий — более жесткий.
— То, что я могла снять это кино иначе, жестко ударив под дых зрителя, понятно всем, кто знаком с моими предыдущими картинами. Подготовленный зритель, который понимает, что такое артхаусное кино, знает, что я умею это делать. Но мне нравятся эксперименты и сложные задачи, мне важно бросать себе вызов и делать то, чего я еще не делала. Это помогает не впадать в профессиональную стагнацию и оттачивать свое мастерство. Проще всего делать то, что у тебя получается, и получается хорошо. Сложные же задачи требуют смелости, выхода из зоны комфорта. Сняв «Девчонку» именно так, я сделала то, чего еще не делала. Мне не было обидно, было интересно. Зрители — от пятнадцатилетних девушек до взрослых мужчин — плачут и сочувствуют героям. Для меня это удивительный эксперимент, который получился.
— Не только плачут, но и звонят после фильма своим любимым, говорят о своих чувствах. Была свидетелем такой сцены.
— Это хорошо. Одной из задач фильма было обратить внимание людей на то, что любовь — это большой дар. Не факт, что в жизни будет еще один такой подарок.
— Вы понимаете, почему при такой благодарной зрительской реакции и отличным сборам в прокате фильм не приняла аудитория «Кинотавра»? Картину критиковали, люди уходили из зала.
— Конечно понимаю. На самом деле, зрители оставались на местах даже во время титров. Мне уже хотелось уйти и выпить вина после премьеры, но я ждала, когда зрители встанут. Демонстративно из зала вышло человека три, они то и начали весь этот троллинг, хейтинг, буллинг. Потому что были возмущены фактом, что мы осмелились сделать кино о Сергее Добротворском и подняли какие-то моменты из его жизни. Мои доводы о том, что наш фильм прежде всего о любви двух людей, а не о персонах, просьбы не искать себя на экране, потому что все второстепенные герои — собирательные образы, не были восприняты. Вс` равно все себя в ком-то разглядели, наобижались и пошли кричать в истерике. Это была абсолютно иррациональная эмоциональная реакция.
На ваш вопрос «почему?» скажу так: когда фильм не получается, люди хотят его поскорее забыть, а тут кричали. Кричали громко и на «Кинотавре», и когда фильм вышел в прокат.
Актеры и члены съемочной группы на красной дорожке перед премьерой фильма режиссера Ангелины Никоновой (вторая справа) «Кто-нибудь видел мою девчонку?» в рамках 31-го кинофестиваля «Кинотавр» в Сочи
— Получается, это был заказ?
— У нас есть догадки на этот счет, и это только догадки. Но то, что это была определенная кампания и акция, направленная против фильма, уже понятно всем.
— Чья акция? Кого-то из индустрии?
— Я не смогу ответить на этот вопрос.
— Друзья и поклонники Добротворского обвиняли вас в том, что вы показали Сергея жестоким абьюзером.
— Не могу понять, а эти люди разве не видят жестокие стороны героини, которые мы тоже показываем? Карина видела фильм, но она не обиделась, хотя могла. У меня не было задачи кого-то обелить или оправдать, я достаточно жестко подошла к вопросу и поняла, что, если уж говорить, то говорить нужно всё.
Кадр из фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку?»
— Насколько глубоко вы погружались в изучение личности и характеров самих Сергея и Карины? Про Карину, например, мнение у всех довольно двойственное, а то как ее описала в своей книге «Не жизнь, а сказка» Алена Долецкая, и вовсе заставляет сомневаться в ее порядочности.
— У Алены был резон так думать — то, что описано в ее книге, это реакция на события между ними. С Кариной я знакома, она вызывает у меня уважение. Еще ни разу я не поймала ее ни на подлости, ни на двуличии, ни на том, что она хочет показаться лучше, чем есть на самом деле.
Когда я читала книгу Карины, понимала поступки и мотивацию их обоих. Мне не нужно было знать о них больше, чем было написано. Режиссура — та же психология, режиссер должен хорошо разбираться в людях, понимать, что они чувствуют. Я, например, знаю, что это такое — когда кинокритик хочет перейти в профессию режиссера. Это очень сложный и болезненный переход, не все на него решаются в принципе. Лично знакома с кинокритиками и киноведами, много беседовала с некоторыми из них, и понимаю, что это для многих дико страшно. Ужас от того, что раньше ты анализировал, по большому счету судил, а теперь сам становишься в позицию подсудимого, обволакивает и парализует.
— За исключением нескольких мужчин, вы работали в команде очень сильных и своенравных женщин: Исакова, Чиповская, Крапивина, Еремеева. Признайтесь честно, тяжело было?
— Не просто тяжело, а очень тяжело. (Смеется.) Этот проект стал для меня большим уроком на смирение. Видимо, он был мне необходим, и, пройдя его, я бы порекомендовала всем артхаусным режиссерам снять хотя бы одно продюсерское кино. Когда ты всю жизнь снимаешь авторские фильмы, пусть и абсолютно разные, в какой-то момент всё равно случится стагнация, потому что в них ты и заказчик, и исполнитель — лесом едешь, лес поешь. Абсолютная свобода! Ты отучаешься слышать другое мнение, тебе кажется, что ты понимаешь всё, разбираешься во всем и всегда принимаешь верные решения. Но это большое заблуждение и нехороший путь. Надо учиться слышать другого. И чем позже это случится, тем болезненнее это будет для тебя.
Я поняла, что важно сохранить гибкость. Все почему-то думают, что авторская позиция должна быть жесткой, что автор — это диктатор. Поверьте — эта дорожка очень короткая, и те, кто придерживаются этого мнения быстро выдыхаются.
Актриса Виктория Исакова, режиссер Ангелина Никонова и актриса Аня Чиповская на красной дорожке перед премьерой фильма режиссера Ангелины Никоновой «Кто-нибудь видел мою девчонку?» в рамках 31-го кинофестиваля «Кинотавр» в Сочи
— Уже выдохнули после «Девчонки»? Что собираетесь снимать?
— Выдохнула и опять хочу сделать что-то жутко непопулярное, не в мейнстриме. Хочу снять свое кино — я соскучилась по самостоятельному плаванию.
Кино как жанр сейчас отмирает, потому что от него стали требовать того же, что и от сериала — развлекать. Но кино — это вообще про другое, это аудиовизуальное произведение, которое приглашает зрителя к сотворчеству, заставляет думать, чувствовать, уйти после сеанса домой и принять какие-то решения. Кино, которое я люблю, доводит ваше воображение, вашу мысль до определенной точки, где вы включаетесь и начинаете домысливать. Этот танец автора фильма и зрителя.
— А сериал снять не хотите?
— Хочу и уже готовлю этот проект. Мой сериал будет о современном обществе — о том, что в нем начался век больших манипуляций, что есть ведомые и есть ведущие. Проблема в том, что ведомые тоже хотят быть ведущими, вот вокруг и происходит абсолютное сумасшествие. Мы часто не отдаем себе отчет, насколько нами манипулируют, насколько мы сами манипулируем друг другом. Для меня все мои проекты — это исследования, и сериал не станет исключением.
— Во многих своих интервью вы часто повторяете мысль о том, что женщина в 40 и в 25 лет — это две разные женщины. Объясните почему?
— Интересно, что когда я произношу эти вещи, женщины постарше понимают, о чем я говорю, потому что это так и есть. В 25 лет ты резче, более дерзкая, редко когда люди умеют любить в этом возрасте. Нам кажется, что у нас впереди еще столько всего будет, что все моря по колено, что мы, как дети в магазине шоколада: и этот надо попробовать, и тот, и вон тот.
— И что встретится кто-то лучший?
— Да, но это лишь иллюзия, причем очень нехорошая, которую вокруг нас создает общество потребления, в котором мы живем. Когда тебе больше лет, ты больше ценишь, умеешь не делать больно, учишься танцевать с жизнью, с людьми, с партнерами. Ты понимаешь, о чем этот танец, знаешь, когда сделать шаг назад, а когда вперед, когда сказать правильное слово, а когда промолчать — прикусить язык. Иногда прикусить до крови, но промолчать. Это искусство жить приходит с возрастом, ты не можешь всего этого знать в 25. В 40 лет ты начинаешь гонять мысль, что в 25 у тебя были чудесные отношения, и думаешь: «Почему я не сказала тогда ему, что люблю? Зачем я была так жестока?». В случае книги и фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку?» это даже не диалог, а разрушительная попытка диалога, потому что вести его уже не с кем.
В долгих отношениях чувство любви может, как огонек, угасать до тлеющего полена, даже до искорки. Это не значит, что оно пропало — это всего лишь период, который нужно вместе пережить. Почему говорят, что долгие отношения — это сложная работа? Потому что всегда нужно верить. Со временем чувство воспылает еще большим пламенем, чем было. Но нам, обществу потребления, свойственно думать: «Что-то тут уже градус не тот, пошла-ка я. Найду еще себе такой градус!» Но так не работает. Когда случаются трагические события, как в нашем фильме — герой погибает, — то эта искорка разгорается до такого размера пламени, что сжигает всё вокруг, и у внутри всё сжигает.
— Вы, похоже, знаете секрет, как избежать ошибок в отношениях. Поделитесь?
— Нужно понять, что, решаясь на отношения, вы решаетесь на отношения, а не на пробу пера. Принцип Экзюпери никто не отменял — мы ответственны за тех, кого приручили. Сейчас всё так легко у нас стало — мы здесь сблизились, там сблизились, потом расстались. Многие вещи из-за этого обесцениваются. Стоит ценить то, что нам дано, понять, что идеала не существует. Но если в каких-то очень важных для вас вещах вы совпадаете, если у вас есть чувство, то его нужно беречь. Иногда наши хотелки гасят пламя любви, потому что мы бесконечно чего-то хотим.
Ангелина Никонова окончила Школу изобразительных искусств в Нью-Йорке (факультет Film & Video). Сняла картины: «Велкам хоум», «Портрет в сумерках», «Пуанты для плюшки» и другие. Лауреат фестивалей: «Кинотавр», «Варшавский фестиваль», «Международный кинофестиваль в Рейкьявике» и многих других.
